В ту ночь, когда мы с Иваном не смогли уехать домой и оказались в берлоге переводчика с греческого, который посчитал меня гением, окладистый антропософ говорил: «24, в это время у меня произошла вся революция», Ивану стало плохо, он заплакал и отправил меня за кардиостимуляторами, серый тип с откровенно винтовыми чертами сказал: «Терпеть не могу наркоманов. Когда я уже увижу тебя таким?». Я ответил, что никогда. Не в том, конечно, смысле, что я надеялся остаться сильным каждый следующий миг до схлопывания Вселенной. Я надеялся, что мне хватит ловкости никогда не синхронизировать свою слабость с чужим злобным ебалом.

...

— Перескажи мне ещё раз свою фугу о резчиках по дереву.
— Мне больно.
— Чем больше раз повторишь, тем лучше запомнишь и сформулируешь для романа.
— Ты — человек-дельфин в аквариуме.
— Что?
— Мы очнулись в Спорт-баре. Знаешь, бар возле вокзала, где можно заказать стакан текилы и всю ночь просидеть на диване. К тому времени так сторчались, что мало напоминали людей. Такая пластика оборотней: очень быстрые, порывистые движения, гримасы. Прохожие пугались и нас не хотели пускать в поезд. Но это немного позже. И Распад говорит, что ей нужно домой, а ей не хочется ехать одной и Сьюи купит нам два билета в один конец. Я разжевываю марку и говорю, ОК. В принципе, почему бы не поехать? В Крым, без денег, документов и зарядки для телефона, в Симферополь вместо Севастополя и под кислотой? К тому же, мы оба успели забыть, что перед баром завезли все наши наркотики, кроме последних марок, Юнейм и сказали, что скоро за ними явится чувак из Запорожья. Я плохо понимаю, зачем. Но, так или иначе, я подумал, что мне не придётся скучать в дороге и это было решающим. По дороге мы ссорились, с трудом влезли в вагон, там нам пришла очаровательная по кривизне идея разделиться в Симферополе и вечером встретиться на автовокзале.

Какие-то девицы дали мне на проезд до автовокзала. Я спал внутри, а когда вышел покурить, увидел снаружи знакомые глаза и понял, что Распад ждать бессмысленно. Тем не менее, я провисел там до закрытия. На улице было +10, но из-за влажности я чуть не замёрз насмерть в мокром пальто. Люди добирались домой переходами из магазина в магазин. Я проскользнул в отель и смог поспать часа три в кресле, которое не просматривалось из окошка регистратора. Потом меня выгнали, я перешёл мост и столкнулся с ребятишками, у которых были удивительно круглые глаза. Один сходу протянул мне пачку сигарет. Котики сказали, что бывшие джанки, потом пересели на винт, а сейчас завязали и работают резчиками по дереву. Предложили не ходить здесь, а то я слишком напоминаю жертву. Ирония. У меня тогда ещё хватило бы сил задушить их обоих и бросить тела под мост. Потом они дали мне бутылку тёплого лимонада, ещё одну пачку сигарет и отвезли в такси на вокзал. Один из них запустил с мобильного кавер Василия К на Пикник и мы пели. Такси приехало, они сказали, что это всё, что могут для меня сделать и предостерегли, что на вокзале часто принимают.

Симферопольский железнодорожный вокзал похож на очень грязный рынок. Какой-то тип отливал прямо на кресла, а охранники бежали к нему с, ох лол, радостным писком. Я нашёл свободное место и вырубился. Когда я пришёл в себя, рядом сидел парень, курил и пил водку. Сотрудница подошла к нему и начала говорить, что запретила бы ему курить, будь она его матерью. Рассмотрела лицо. Сказала, что она не его мать и вышла. — Тебе совсем плохо? — Он обратился ко мне. Предположил, что я забил на всё из ненависти, перечеркнул судьбу вместе с ниточками тотальной божественной манифестации и лечу в ночь. Я сказал, ОК. Он налил мне водки. Рассказал, что они — индейцы, вчетвером живут на горе Мангуп, курят траву и строят нору хоббита. И что если я жду чёрную фею, мне нужно с ним. Но по дороге надо будет заехать в Киев, он отойдёт за билетом. Приносит мне билет в Киев (тогда ещё можно было купить без паспорта) и пропадает.

У меня в руках билет. Кислота поверх чувства вины подкинула мне идею не выходить из поезда в Днепре, Запорожье или Харькове, а ехать до Киева. Сходить в долгий одиночный квест, чтобы больше не пятнать жизни маленьких друзей своим авантюризмом. На последние 70 копеек я вышел в Сеть из вокзального инфоцентра и предупредил Шляпку, что буду в 6 утра. Пока выходил курить, наткнулся на кавказцев, которые предлагали помочь, но только если есть паспорт и идентификационный код. Я и раньше слышал о работорговцах, но видел впервые.

Индеец был чудовищем. Пожалуй, большим, чем я. Мы встретились в поезде, он меня накормил. Потом подоспели чуваки, которые назвались керченской мафией, отдали нам всю еду и накурили. Они надеялись на какую-то благодарность, но боялись индейца. Он травил байки о чём-то вроде концлагерей, мы пили чифирь. А потом все бросились меня поучать. Я подумал и решил, что к нему в горы я точно сейчас не поеду. Утром он сказал, что будет ждать меня на вокзале до вечера и, если у меня не найдётся других дел, мы поедем. Я кивнул и ушёл в тот зал, куда как раз входила Шляпка, точная, как проданный ангел смерти.

Индеец тоже был резчиком по дереву.

...